В Мурманском архиве мне посоветовали ознакомиться с публикацией И. Н. Новиковой, она провела большое исследование по теме использования труда военнопленных на Мурманской железной дороге. Статья опубликована в Военно-Историческом журнале в 2006 году и в ней освящен в том числе вопрос бегства пленных со строительства Мурманстройки.
На самом деле очень интересно. Приведу несколько цитат с комментариями:
Надо сказать, что в целом условия содержания военнопленных в России отвечали требованиям Гаагской конвенции 1907 года, документы которой Россия ратифицировала в 1909 году.
...
Однако нельзя не учитывать и того, что в России, как, впрочем, и в других воевавших странах, труд военнопленных широко использовался в народном хозяйстве, но, что следует особо подчеркнуть, не безвозмездно. Причем заработки их были по тем временам весьма приличными. Так, на строительстве Мурманской железной дороги военнопленный получал в среднем 50—60 коп. в день, при сдельной работе — от 1,5 до 2,5 руб. Лучшие работники, которыми считались прежде всего немцы как наиболее трудолюбивые и дисциплинированные, зарабатывали при 9-часовом рабочем дне до 100 руб. в месяц4. Другим серьезным источником денежных средств была материальная помощь своим военнопленным ряда частных фондов Германии и Австро-Венгрии.
Понятное дело, что Мурманстроцка это не санаторий, и климат суровый и работа тяжелая. Люди болели и умирали.
Из отчета И. Горяинова (член Особого комитета помощи военнопленным): Военнопленным не удалось предоставить сносные условия на строительстве этой дороги… Из 10 тыс. славян, поступивших в 1915 г. на работу, в настоящее время не осталось почти никого. Одни умерли, другие уже эвакуированы по болезни, а остальные ожидают эвакуации… Каждый пленный, пробывший на тяжелой работе свыше года, заболевает цингой, но чаще и раньше срока Горяинов посещал Мурманстройку в августе 1916, с целью передачи военнопленным подарков, собранных Австро-Венгрии и Германии.
Бежали военнопленные в основном со строек, прежде всего с Мурманской железной дороги. Беглецами являлись, как правило, немцы и австрийцы. Бежали не из-за каких-либо притеснений, а из-за тяжелых условий работы, плохого климата. К побегу подталкивали и такие обстоятельства: наличие солидных денежных средств, плохая охрана, безлюдные просторы русского Севера, близость Финляндии, в которой уже тогда начали набирать силу русофобские настроения и откуда легко было попасть в Норвегию или Швецию. В последней под дипломатическим прикрытием действовали многочисленные немецкие и австрийские агенты, а шведский Красный Крест, сотрудники которого имели возможность с инспекторскими проверками посещать лагеря для военнопленных в России, нередко также выполнял «особые поручения» Берлина. выделение текста моё. ...
Бежавшие из российского плена так красочно описывали неспособность российских властей обеспечить надлежащую охрану, что руководители немецкой военной разведки в Стокгольме даже предлагали организовать «спасательную операцию», чтобы с помощью «оружия и компаса» освободить тысячи военнопленных, работавших на Мурманской железной дороге. Предложение, однако, осталось нереализованным.
Из доклада Д. С. Шуваева в министерство путей сообщения (август 1916): «Бегство пленных с Мурманской железной дороги превратилось в постоянное явление и стало в последнее время массовым. Средств же задержать всех бегущих имеется недостаточно». В министерстве путей сообщения предлагали не драматизировать ситуацию: на стройке работало порядка 40 тысяч военнопленных, количество бежавших было менее процента. Поэтому идти на лишние расходы по увеличению охраны в министерстве не хотели.
Из докладной записки Архангельского губернского правления:
розыск пленных «становится почти невозможным и обнаружение бежавших может быть лишь чистой случайностью… а надзор за пленными настолько слаб, что они без всякой охраны разгуливают не только по селениям, лежащим близ железной дороги, но и по городу Кемь, свободно посещают… иностранные теплоходы». выделение текста моё. ... Что касается фальшивых документов, то их в местах сосредоточения военнопленных можно было купить и на рынке, и даже в самом лагере за 150—200 руб.
Об охране военнопленных. Охраной занималось не военное, а полицейское ведомство. Местные жители не соглашались служить в охране стройки, поэтому правительство было вынуждено использовать "черкесов, ингушей, других выходцев с Северного Кавказа" Да и их не было достаточно. "Сами участники побегов утверждали, что осуществить побег было легко из-за малочисленности охраны. В августе 1916 г. она составляла 942 горца, т. е. на каждого стражника приходилось более 40 пленных." (Из доклада начальника управления сооружения железных дорог А. Ф. Трепову, 12.09.1916)
Ирина Николаевна Новикова — доктор исторических наук, профессор кафедры Европейских исследований факультета международных отношений СПбГУ.
Я звонила Ирине Николаевне, она с интересом выслушала мои вопросы. Оказывается, ничего о снимках Прокудина-Горского она не знает. В архивных поисках по Мурманской ж.д его имя ей не попадалось. Так же она рассказала, что не встречала списков тех, кто входил в ту или иную комиссию. Как правило в архиве хранится отчет руководителя, в нем могут встречаться и имена. Но отдельных списков нет. Так же она не встречала в отчетах упоминание о том, чтобы в процессе работы комиссии проводились какие-либо фотосъемки. Безусловно, Прокудин-Горский не мог там быть с частным визитом, но в какой именно комиссии он работал, выяснить будет сложно, так как этих комиссий было много. И от Российского Красного Креста и от международного, и от различных министерств. Ирина Николаевна обещала помочь по мере возможности. В частности с информацией из книги Р. Нахтингаля.
Краткое резюме: 1) Охранников на МЖД было мало. 2) Пленные охранялись плохо и имели возможность достаточно свободно перемещаться по окрестным поселкам. 3) Скрывать местоположение лагеря военнопленных было не от кого. Местоположение таких лагерей не было тайной.
|