Симонов 1-го класса ставропигиальный необщежительный мужской монастырь "в 3 участке Рогожской части, на левом берегу р. Москвы, против Дербеневской набережной"[1]

Восточная ул., 4

"Основан в 1370 г. учеником преп. Сергия Феодором, позже архиепископом Ростовским"[1].

"Основан в 1370 г. преп. Феодором, племянником Сергия Радонежского. Название свое получил от Симона, в миру боярина Ховрина, пожертвовавшего землю монастырю. Он был основан на том месте, где теперь находится церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове - древний одноглавый храм, в котором похоронены иноки-воины Пересвет и Ослябя. Первоначально храм был деревянный, и только в 1509 г. была построена на том месте ныне существующая церковь"[2]. В настоящее время церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове стоит на территории завода "Динамо", ул. Ленинская слобода, 26; о ней подробнее см. в части "Город в границах 1917 г.".

"В 1379 г. монастырь был перенесен на то место, где находится и поныне. В том же году там заложена церковь Успения Божией Матери. Постройка ее была окончена в 1405 г.

Братские кельи монастыря двухэтажные каменные. Сохранился древний келарский корпус. Ограда древняя каменная с башнями, имеет вид неправильного 4-угольника. Окружностью 395 саж., высотой 3,5 саж. В ограде ворота восточные, северные и западные. Северные под колокольней"[2].

"По церковной утвари и ризнице монастырь считается наряду с богатейшими монастырями России"[3].

"Симонов монастырь основан при вел. кн. Димитрии Ивановиче, в Старом Симонове. По смерти преп. Сергия игумен Феодор перенес его на нынешнее место. В монастыре жили во время постов цари: Михаил Феодорович, Алексей Михайлович, Феодор Алексеевич. Здесь получили духовное воспитание многие исторические лица русской церкви: преп. Кирилл Белозерский, митрополиты Геронтий (1473-1489), Варлаам (1511-1522), Иов (1587-1605) - впоследствии первый Патриарх Всероссийский, Патриархи Гермоген (1606-1612), Иосиф (1642-1652) и Иоасаф II. В монастыре погребены: сын вел. кн. Димитрия Донского кн. Константин Покровский, митр. Варлаам, царь Симеон Бекбулатович, генерал-фельдмаршал Вас. Платонович Мусин-Пушкин"[4], "В. Пассек"[2], "у восточной ограды, на старом кладбище монастыря положены также поэт Д. В. Веневитинов (1805-1827), писатели С. Т. Аксаков (1791-1859) и его сын Константин Сергеевич (1817-1860)"[5].

"В монастырской ограде погребены кн. Ф. М. Мстиславский, князь Урусов и многие другие русские деятели"[6].

"Князь Константин, сын Димитрия Донского (1388-1430), умер иноком Симонова монастыря, приняв имя Кассиана"[7].

"Строительство каменных башен и стен монастыря началось, видимо, в XVI в. От этого периода сохранилась великолепная угловая башня под названием "Дуло". Некоторые исследователи относят ее к XVII в. Она представляет собой многогранник, ребра которого прикрыты снаружи лопатками. Многочисленные бойницы расположены в три яруса в "шахматном" порядке, верхние имеют небольшие наличники. В конце XVII в. башня "Дуло", как и остальные монастырские башни, получила высокий шатер со множеством небольших окошечек-слухов и двухъярусной смотровой вышкой. Остальные две башни (из сохранившихся к 1990 г. - П. П.) - пятигранная "Кузнечная" и круглая "Солевая", как и соединяющая их крепостная стена, - построены в 40-х гг. XVII в."[13].

"В 1771 г. монастырь был упразднен, по случаю чумы его превратили в чумной карантин. В 1795 г. по ходатайству гр. Мусина-Пушкина его вновь восстановили"[5].

"Монастырь получает ежегодно (к 1907 г. - П. П.) из казны 1851 руб. 79 коп. В нем: архимандрит, монахов 16, послушников 6"[2].

Звонарь-виртуоз К. К. Сараджев вспоминает в своей "Автобиографии" (нач. XX в.): "Восьми лет неожиданно услышал я восхитительный колокол. Услышал я удар в колокол, который повторялся приблизительно каждые 25 секунд. Он доносился со стороны Замоскворечья. Он овладел мною; особенность этого колокола заключалась в его величественной силе, в его строгом рычании, параллельно с гулом. Надо прибавить, что рычание-то и придавало ему какую-то особенную оригинальность, совершенно индивидуальную. Сперва, в самый первый момент, был я испуганно поражен колоколом, затем испуг быстро рассеялся, и тут открылась передо мной величественная красота, покорившая всего меня и вложившая в душу сияющую радость. До сей минуты запечатлелся этот звук во мне! Оказалось - этот колокол был Симонова монастыря. Я начал часто ездить туда с няней, с родными, вскоре стал ходить туда один". Позже, после закрытия монастыря, К. К. Сараджев еще изредка ходил звонить на его колокольню[8].

Очевидец последних лет жизни монастыря А. Н. Руднев так рассказывает о двух своих посещениях его в 1914 и 1915 гг.: "...31 августа побывали в Симоновом монастыре, где я не был лет шесть. Отстояли там архиерейскую обедню (служил владыка Мисаил, который в мое детство был московским викарием), потом молебен перед Казанскою иконой Божией Матери, осмотрели храм, помолились над могилами о. Алексия, его келейника о. Ионы и о. Марка, а после нашли могилу восстановителя монастыря архимандрита Игнатия, близкого к знаменитому старцу Паисию Величковскому (мне хотелось поклониться о. Игнатию, и я был рад, что мы нашли его старинный памятник); затем были на могилах поэта Веневитинова и Сергея Тимофеевича и Константина Сергеевича Аксаковых. Эта обитель, которую я люблю с детства, всякий раз производит на меня сильное впечатление... : новая, но в старинном стиле живопись собора (особенно - картины из славного средневекового прошлого обители), изящный - начала XIX в. - придел в честь Казанской иконы, широкая паперть с св. Софией над входом, густые, узкие аллейки от собора к кельям - старым и как бы запущенным (что тоже почему-то очень хорошо гармонирует с общим духом Симонова!), старинное, заброшенное с 1812 г. здание на заднем дворе, башни с блестящей черепичной кровлей, штук пять пушек на одной стене, - и всюду какая-то особенная тишина и уединение... Как хорош вид от собора - несколько вниз - на пеструю трапезную (зимнюю) церковь и обратно - от трапезной на собор! ... Ходили и на Старое Симоново, через окно смотрели в церковь и поклонились до земли видной в окне гробнице Пересвета и Осляби и опять рассматривали образ св. Софии над алтарем...

Достояли до конца обедню в соборе, в приделе Казанской иконы Божией Матери стояли молебен, осмотрели всю церковь, причем А. В. особенно долго стоял перед изображением Христа в темнице и читал апокрифические суждения членов синедриона. Из церкви пошли в часовню, воздвигнутую над могилами о. Алексия, о. Ионы и о. Марка... А. В. поцеловал изображение о. Алексия, я показал ему отверстие, где берут песок от его могилы. За часовней поклонились могиле подвизавшегося здесь духовным подвигом генерала Михаила Зиновьевича Дурасова: он был учеником старца Алексия и даже - преп. Серафима Саровского. У алтаря соборного храма посетили могилы восстановителей монастыря после его временного упразднения - архимандрита Игнатия и третьего после него настоятеля - архим. Герасима... Потом мы искали - но, к сожалению, безуспешно - могилу Максима Ивановича Невзорова, издателя нравственного (несколько масонского) "Друга юношества": его трогательная биография... помещена была в славянофильской "Русской Беседе" 1856 г. ... Очень понравился А. В. задний двор: и есть чему понравиться! Низенькие старые ворота соединяют теперешнюю церковь с каким-то не вполне как будто обитаемым старинным же зданием... но самое оригинальное - дальше! Это - совсем уже заброшенное трехэтажное здание с заколоченными окнами, с целыми кустами и высокой травою на втором этаже, над арками нижнего этажа... Вообще этот монастырь хорош своей уединенностью, запущенностью некоторой; взять хотя бы низенькие кельи с глубокими, густо заросшими аллеями акации к ним... Я побывал в подвале под трапезной церковью. Там усыпальница... Усыпальница разделяется на три части (сообразно с тремя алтарями над нею); в каждом отделении стоит распятие. Доступны для обхода только два первых отделения, т. е. под главным алтарем и под алтарем левого придела. Когда мы взошли туда, из средней части слышались рыдания. Там, в полумраке, мы увидели пожилую женщину, просто одетую, стоявшую на коленях перед распятием и со слезами молившуюся... Под главным алтарем есть памятник в виде невысокой, лежащей на земле гробницы - как будто мраморный; он покрыт желтым покрывалом с бахромой, думаю (судя по месту), что это - надгробие схимонаха Павла, постриженика знаменитого Молдавского старца Паисия Величковского; подойти близко мы не решились: в этом месте каменный пол оседает, камни торчат вверх и приближаться туда опасно"[19].

"Монастырь был закрыт в 1923 г. В нем организован музей; был выпущен его путеводитель и проектировались реставрационные работы в 1927 г."[9]. "Последний храм закрыт в мае 1929 г."[36].

"Музейные работники шли на компромисс. Так, в декабре 1922 г., высказавшись против передачи клубу надвратной церкви Симонова монастыря с иконами XVI-XVII вв., они предложили использовать для этой цели предцерковное помещение XVIII столетия. В кельях разместились общежития и квартиры для рабочих"[33].

"Игумен Антонин из Симонова монастыря скончался в 1925 г. на Соловках в заключении; причтен к лику новомучеников Российских"[31].

"Памятники на монастырском кладбище сохранялись до 1928 г. В октябре 1928 г. вскрыта была могила игумена Тихона (умер в 1911 г.) и монахов Марка и Алексея, некоторые предметы из этих погребений предназначались для открытого в монастыре музея. В январе 1930 г. взорваны 5 из 6 монастырских церквей, башни Сторожевая, Тайнинская с прилегавшими к ней зданиями, а также все стены монастыря, кроме южной" ([10]; см. также фотографии монастыря 1911-1929 гг., сделанные А. А. Губаревым, - Гос. Ист. музей, альбомы 1001-1043).

В журнале "Огонек" № 4 от 10 февраля 1930 г. на обложке помещена фотография С. Фридлянда, изображающая огромный обломок только что взорванной колокольни Симонова монастыря, с подписью: "Вместо крепости церковного мракобесия - рабочий дворец культуры. 8 тысяч рабочих Ленинской слободы участвовали в субботнике по сносу развалин б. Симонова монастыря, на месте которого будет создан громадный Дворец культуры". Там же на с. 7 - еще две фотографии: субботник по разбору кирпича после взрыва собора и колокольни; стены Симонова монастыря, взорванные в ночь на 21 января 1930 г. Им предпослана статья с тем же заглавием, что на обложке, гласящая: "Единственным целесообразным местом для постройки Дворца оказалась территория б. Симонова монастыря. Комиссия ВЦИК признала, что половина древних сооружений бывшего монастыря может быть сохранена как исторический памятник, но что собор и стены должны быть снесены. Одновременно было решено приспособить под культурное учреждение трапезную монастыря, отстаиваемую Главнаукой... В ночь на 21 января, в 6-ю годовщину смерти В. И. Ленина, собор Симонова монастыря и стены вокруг него были взорваны... Для разборки кирпича через несколько дней после взрыва был организован субботник, в котором приняли участие 8000 рабочих. За день участники субботника уложили в штабеля 35.000 кирпичей. Свыше 200 000 кирпичей было увезено на склады. По окончании субботника состоялся митинг". Подпись под статьей: "О. К."[20].

"Взрывали Симонов монастырь. В монастыре было фамильное захоронение Аксаковых и, кроме того, могила поэта Веневитинова. Священная память перед замечательными русскими людьми, и даже перед Аксаковым, конечно, не остановила взрывателей. Однако нашлись энтузиасты, решившие прах Аксакова и Веневитинова перенести на Новодевичье кладбище. Так вот, сохранился протокол... Потрясло меня одно место из этого протокола. Вот оно: "При извлечении останков некоторую трудность представляло взятие костей грудной части, так как корень березы, покрывавшей всю семейную могилу Аксаковых, пророс через левую часть груди в области сердца". Вот я и спрашиваю: можно ли было перерубать такой корень, ронять такую березу и взрывать само место вокруг нее?"[11].

"На месте большей части монастыря в 1932-1937 гг. архитекторы Л. А., В. А. и А. А. Веснины построили Дворец культуры автомобильного завода им. И. А. Лихачева"[12].

К 1990 г. в монастыре сохранились следующие здания, состоящие на гос. охране под № 94: "Крепостные стены (три прясла); Солевая башня (угловая, юго-восточная); Кузнечная башня (пятигранная, на южной стене); "Дуло" (угловая, юго-западная башня), "Водяные" ворота, 1-я пол. XVII в.; "Келарский корпус" (Старая трапезная), 1485, XVII в., XVIII в.; "Новая" трапезная, 1677-1683, зодчие П. Потапов, О. Старцев; "Сушило" (солодежня), XVI в., 2-я пол. XVII в.; Казначейские кельи, 1-я треть XVII в."[21].

В 1982 г. вся территория была еще огорожена, здания заняты промкомбинатом московского общества "Рыболов-спортсмен" Росохотрыболовсоюза - здесь производили рыболовные крючки и прочую снасть, одновременно нанося большой вред памятнику: в трапезной церкви пробиты отверстия для труб; башни, в том числе знаменитая "Дуло", дали множество трещин и т. д. Многолетние усилия добиться перевода комбината в более подобающее место и провести реставрацию памятника долго не давали положительных результатов. Даже вход на территорию его посетителям был закрыт.

"В юго-западном углу - здание, известное под названием "солодежни", или "сушила". Судя по документам XVIII в., оно предназначалось для хранения монастырских продовольственных запасов. При всей скромности его архитектуры и здесь видна рука опытного зодчего, умело использовавшего расстановку оконных проемов для ритмического членения фасада и соорудившего некогда существовавшую эффектную галерею на столбах с широкой лестницей. С востока к торцовой стороне здания, в свое время украшенной так же, как и трапезная церковь, фигурным фронтоном, поднималась вторая лестница, ведшая на третий этаж, что было обусловлено неписаным правилом иметь наружные, а не внутренние лестницы. Первый этаж сушила, состоявший из двух палат по сторонам сеней, свидетельствует о влиянии планировки жилых построек. Зальные помещения второго и третьего этажей (своды второго этажа сейчас выломаны), поражающие обилием света, говорят о воздействии новых планировочных форм общественных и промышленных зданий того времени"[13]. В 1982 г. здание "сушила" было занято производственно-складским помещением, вид его был весьма неприглядный: окна забиты досками или повыбиты, низ разрушается.

К 1990 г. монастырь занят объединением "Росмонументискусство" Министерства культуры РСФСР: его московскому управлению комплекс был передан в середине 1980-х гг., и оно подрядило мастерскую № 1 Мосреставрации начать восстановление оставшихся зданий обители. Предполагается устроить тут выставочный зал и проч.; пока вычинено одно административное помещение. Прихожане, идущие на службу во вновь открытый в 1989 г. храм Рождества Богородицы в Старом Симонове, с грустью смотрят на прозябание в запущенности древнего монастыря.

"В Третьяковской галерее находятся четыре иконы, связанные с Симоновым монастырем.

1. "Богоматерь Одигитрия", ок. 1397 г. (моск. школа), принесенная в 1397 г. в Белозерский край св. Кириллом Белозерским из московского Старого Симонова монастыря и до революции находившаяся в Успенском соборе Кириллова Белозерского монастыря. В галерею поступила в 1931 г. из Центр. гос. реставрационных мастерских.

2. "Богоматерь Владимирская", перв. пол. XVI в. из собора Симонова монастыря, откуда поступила в галерею в 1931 г.

3. "Богоматерь из Деисусного чина", втор. пол. XVI в., поступившая в 1930 г. из фонда Моск. отдела народного образования.

4. Складень трехстворчатый из ризницы Симонова монастыря (в ее описи сказано, что этим складнем Сергий Радонежский благословил иноков Пересвета и Ослябю перед Куликовским сражением; однако современная датировка относит его к сер. XVII в., моск. Школы). Поступил из ризницы монастыря в 1930 г. На среднике изображен Спас Смоленский с припадающими Николой и Кириллом Белозерским и двумя ангелами, на створках предстоящие Богоматерь и Иоанн Предтеча"[28].

К 1917 г. в монастыре было 6 храмов с 11 престолами.

В 1900 г. сохранился один закрытый храм с 5 престолами, пять других с 6 престолами разрушены.