Чин пострижения в монашество напоминает погребение, а монах – мертвеца, который добровольно ложится в гроб. Монах умирает для
мира – того мира, который, по словам Спасителя, «во зле лежит», мира, с его полуязыческими обычаями, укладом, законами и
представлениями о добре и зле, мира, как сгустка страстей. Монах, умирая, рождается вновь, чтобы жить жизнью духа, в которой
отражается тайна и радость будущего века. Когда монах мертв для мира, тогда он жив для Бога; когда он жив для мира – то мертв
для Бога.