Церковь Живоначальной Троицы в Елизаветинском женском институте

Вознесенская, ныне ул. Радио, 10-а, корпус 2

"В XVIII в. здесь был огромный двор кн. И. Ф. Ромодановского, московского губернатора в 1719-1724 и 1727-1729 гг. Он занимал весь квартал между Немецкой (современной Бауманской) ул. и ц. Вознесения. После смерти И. Ф. Ромодановского двор достался мужу его дочери, графу М. Г. Головкину, который разбил здесь парк. После его опалы в 1742 г. усадьба попала в казну, а затем была продана заводчику миллионеру Никите Акинфиевичу Демидову, внуку известного заводчика Петра I. В 1779 г. Демидов проживал здесь. Вероятно, Н. А. Демидов в конце XVIII в. построил выходящий сейчас на улицу своими двумя верхними этажами 4-этажный дом с флигелем"[3].

"Никита Акинфиевич Демидов выстроил себе дом в Москве в начале 1770-х гг.; в 1772 г. он был еще деревянным. Владельцем дома в приходе ц. Вознесения на Гороховом поле он известен с 1774 г. Вид каменного дома находится в 5-м томе альбома Казакова, он выстроен в стиле елизаветинского барокко. Здание сохранилось со значительными переделками. В середине XIX в. тут был помещен Дом трудолюбия, который устроил у себя ц. Троицы, известную с 1852 г. по плану Москвы Хотева. Глава с крестом были видны снаружи. Затем Дом трудолюбия был преобразован в женский Елизаветинский институт, который и существовал до революции"[2].

"В доме Демидова в 1849-1854 гг. помещалось Московское общество трудолюбия, а в 1867 г. Елизаветинское женское училище, потом институт, который оставался здесь до революции, территория его превышала 10 га"[3]. "Елизаветинский институт - среднее женское учебное заведение"[5]. "Московский Елизаветинский институт. На бесплатное содержание определяются дочери обер-офицеров и чиновников, состоящих не выше чина титулярного советника. Пансионерами за плату определяются дочери дворян потомственных и личных, а также купцов. Бесплатное воспитание определено в возрасте 10-13 лет и своекоштные пансионы 10-16 лет включительно. Плата за своекоштный пансион 360 руб. в год"[4].

"Елисаветинский институт был расположен, так же как и Разумовский, на слиянии Яузы и Чечеры, последняя разделяла парки обоих институтов. Фасадом своим он выходил на Вознесенскую улицу, ту самую, которая ведет к Немецкой, в Лефортово, и кончается у Камер-Коллежского вала. Здание его было больше Разумовского и было еще расширено пристройками уже в мое время (конец XIX в. - П. П.). Не знаю, каково было его назначение прежде, но оно было образцовым для учебного заведения. Большие, высокие и светлые классные комнаты и дортуары, два прекрасных обширных зала, из которых один с колоннами, составляли его внутреннее помещенье. Церковь была большая, но очень уютная и располагающая к молитвенному настроению. Большой парк с двумя прудами, где летом плавали лебеди, с лодкой и купальней доходил до Яузы и был отделен от нее невысоким деревянным забором.

У меня сохранилось впечатление, что за 15 лет моей жизни в Елисаветинском институте состав его населения мало менялся. Всех его жителей я хорошо помню, но немногие из них отличались чем-либо особенным. Я могу остановиться только на институтском священнике, отце Димитрии Николаевиче Беляеве. Отец Димитрий, окончивший Духовную академию, был очень образованным и вместе с тем глубоко верующим человеком. Отправляемая им церковная служба отличалась какой-то особенной трогательностью и задушевностью. Это особенно чувствовалось во время Страстной недели, когда отец Димитрий как бы сам переживал Страсти Господни. Помню его слезы во время погребения Христа. Никогда впоследствии не мог я свыкнуться с торжественным "пафосным" тоном службы других священников - так сильна была у меня память о простой и умилительной службе отца Димитрия.

Последним лицом, не участвовавшим в управлении институтом, но занимавшим в нем почетное положение, был церковный староста. Эту должность в казенных учебных заведениях в старой России занимали обыкновенно богатые купцы. Содержания они не получали, а, напротив, сами ежегодно жертвовали известные суммы на храм и делали денежные подарки духовенству. За это их жаловали медалями и орденами. В Елисаветинском институте церковным старостой был некий Журавлев, хозяин большой гостиницы "Континенталь" в Охотном ряду. Это был представитель нового московского купечества, т.е. человек, получивший уже известное образование и говоривший по-французски. Все же, по-видимому, общество тети Лины его немного смущало, и когда после всенощной она приглашала его к чаю, он, чтобы показать свою образованность, вел с ней разговор о новейшей французской литературе и особенно о Поле Бурже, модном тогда писателе"[8].

"В 1917-1920-х гг. здесь находился большой военный госпиталь"[3]. Ныне весь комплекс зданий занят Московским педагогическим университетом (МПУ). Храм закрыт, на куполе остался штырь от креста.

"Жилой дом XVIII-XIX вв. (Н. А. Демидова) с оградой XIX в., архитектор Д. В. Ухтомский, по ул. Радио, 10, стоит на государственной охране под № 444"[6].