Церковь Спаса Преображения в селе Богородском

Большая Богородская, ныне Краснобогатырская ул., 17, угол Миллионной ул.

Здесь было село Алымово, купленное у крещеного татарина Алима старцами Чудова монастыря (сообщено М. М. Сухманом).

"Село известно с XIV в.; до середины XVIII в. владение Чудова монастыря. С середины XIX в. - дачная местность. С начала XX в. - в черте Москвы"[4].

"Здесь сперва была деревня Алымово, вотчина Чудова монастыря. Когда построили церковь Успения, явилось название "село Богородское, Алымово тож". В 1680 г. упоминается, что "на кладбище церковном построена часовня, а подле кладбища стоит монастырский двор". Около 300 лет Богородское оставалось без храма. Новую церковь построили в 1880 г. за 700 сажен от прежнего места"[2].

Часовня также сохранилась.

"Село включено в черту города еще до революции. Заселяться начало около 1870-х гг. как дачное место. Центральная часть нынешней деревянной церкви построена в 1880 г. Позднее пристроена западная галерея. Придел Тихвинской Богоматери освящен 15 июня 1897 г. (с юга. - П. П.), Илии Пророка и Алексия митрополита 12 июня 1898 г. (с севера. - П. П.)"[2].

В 1922 г. перед своим арестом в храме села Богородского служил последнюю службу на свободе Патриарх Тихон:

"Спокойное величие Патриарха в эти дни проявляется с изумительной силой. Пред своей последней службой на свободе в храме с. Богородского (в Москве же) Патриарх явился из Чека (а не из суда) уже поздно ночью. Своим келейникам, измученным ожиданием, он сказал: "Уж очень строго допрашивали". - "Что же Вам будет?" - "Обещали голову срубить", - ответил Патриарх с неизменным своим благодушием. Литургию он служил, как всегда: ни малейшей нервности или хотя бы напряжения в молитве"[3].

В 1930-е гг. храм не закрывался.

"Даже в 30-е гг., когда верующим людям только за то, что они признавали себя верующими грозила ссылка и лагерь, даже в те времена не смолкал голос протеста. Священник Преображенского храма, что в Богородском в Москве, сумел организовать рабочих соседней фабрики "Богатырь" так, что постановление о закрытии храма просто не могли осуществить: многотысячная толпа рабочих фабрики плотным кольцом окружила храм, не подпуская большевиков. Рабочие пикеты днем и ночью дежурили у храма в течение многих дней, готовые при первой же опасности сообщить на фабрику рабочим, которые категорически заявили властям: если храм будет закрыт, ни один человек не выйдет на работу"[6]. В 1951 г. от незаметно загоревшегося коврика в алтаре внутри вспыхнул большой пожар, в котором погибли всё внутреннее убранство и иконы, за исключением чудесно уцелевших образов Тихвинской Богоматери в одноименном приделе и св. Николая. Новые иконостасы и образа были вскоре переданы для возобновления храма из складов Троице-Сергиевой Лавры, где хранилось убранство некоторых разрушенных и закрытых церквей. Внешне храм, однако, не пострадал.

В 1980 г. он справлял свое 100-летие. Церковь в Богородском стоит на кирпичном фундаменте, стены построены из бревен, не обшитых досками. Вместе с ц. Николы в Бирюлеве это два последних московских действующих деревянных храма. На колокольне висят семь небольших колоколов, которые звонят. Вокруг ограда из железных прутьев (поздняя). Храм содержится благолепно. На государственной охране здание не состоит, но включено в список объектов, предложенных к постановке на государственную охрану в г. Москве.